Сент-Женевьев-де-Буа - Страница 9

Стояла, теперь правда спиной к могиле и лицом к нему и также обеими руками придерживала на груди черную соломенную шляпу с вуалью Произнеся это своим низким хрипловатым голосом с тем же странным то ли акцентом, то ли просто выговором, она замолчала Но молчание это был каким-то требовательным — она молчала так, будто приказывала ему отвечать немедленно, продолжая их странную беседу и он подчинился — Могу я задать вам вопрос?

— Чья это могила? Разумеется, вопрос естественный. Степан Аркадьевич фон Паллен мой… дедушка, — она замялась буквально на секунду. Словно подыскивая слово « Странно, — подумал он почему-то, — так хорошо говорит по-русски и забыл такое простое и совсем не редкое слово» Она же, словно прочитав его мысли повторила еще раз Да, именно дедушка Я знаете вдруг усомнилась так ли это звучит по-русски Дома мы, разумеется, всегда говорим по-русски, но дедушка умер так давно, maman еще на была и замужем — В 1959 году. Я как раз родился — О! Ну для мужчины возраст имеет мало значения, вы согласны?

— Не знаю, я никогда особенно не задумывался над этим — Так именно и значит, что я права — вы не задумывались над этим Любая женщина подумала бы уже тысячу раз, нет много больше — сколько дней в ваших сорока годах? — столько раз бы и подумала А вы и родились в России?

— Да, и родился, и вырос, и сейчас живу, и умереть надеюсь в России — О! Ну почему такая меланхолия — вам еще не годится умирать, слишком рано А что, вы и вправду так любите вашу Россию?

— Очень люблю, — он постепенно обретал привычный свой тон и манеру держаться, но нельзя было утверждать, что окончательно рассеялось уже наваждение этого странного знакомства Они по-прежнему стояли возле чужой ему могилы, но она не двигалась с места и он словно привороженный к этому места не делал и шага от него, и не пытался даже увлечь ее прочь Словно говорить они могли только здесь у могильной плиты неведомого ему барона фон Паллена, покинувшего этот мир в год, когда он, Дмитрий Поляков, в нем появился — Так много пишут теперь о ней, все словно сошли с ума и что же вы — новый русский?

— Видимо, да Но что вы понимаете под — новым русским?

— О, я ровно ничего в этом не понимаю Так просто, забавные такие слова — новый русский Однако, как долго мы стоим здесь Едемте куда-нибудь Уже наверное время обедать Который теперь час? — она выговорила все это не то чтобы быстро, она вообще говорила медленно, даже слишком порой растягивая слова (возможно от этого была так непривычна ему ее в принципе правильная даже какая-то-то ли академическая, то ли хрестоматийная русская речь — он не силен был в подобных определениях, но то, как она говорила резало его слух ) Так вот, она произнесла всю свою тираду, по-прежнему, медленно растягивая слова, но как-то на одном дыхании и от того даже слегка задохнулась Но не это было главным Его почти потрясло ее умение преподносить свои соображения собеседнику, как дело уже совершенно решенное и подлежащее не обсуждению, а немедленному и неукоснительному, причем, исполнению. Ему знакома была эта манера, свойственная обычно женщинам очень красивым, избалованным и от того капризным, но она владела ею в совершенстве.

Вообще-то эта манера всегда сильно раздражала его и порой приводила в тихое холодное бешенство. С женщинами такого сорта дел он как правило не имел, поскольку терпеть их не мог. Но если вдруг случалось, после такой тирады несчастной приходилось не сладко — он откровенно хамил, причем делал это совершенно сознательно, стараясь при этом сказать что-нибудь уж совсем обидное. Как правило, этот прием ему удавался — нахальное самоуверенное существо пусть и ненадолго вдруг оказывалось скользкой неуклюжей и трусливой к тому же улиткой, которую вдруг взяли, да вытряхнули из красивого и безопасного переливчатого домика Потом ему никогда не было ни жалко, ни стыдно — он действительно терпеть не мог женщин такого сорта — ему всегда нравились девочки милые, тихие, домашние, если и кокетливые, то как-то наивно и трогательно, едва ли не по-детски — таких он не обижал никогда, какие бы ситуации не складывались в жизни, напротив ему казалось даже, что расправляясь любезным его сердцу образом с холодными расчетливыми и капризными хищницами, он защищает этих милых красавиц, подчеркивая и возвеличивая их легкую светлую прелесть Сейчас однако все было по-другому, нет глаза его отнюдь не были застланы никакой пеленой, и слух не обманывал, и мозг работал четко и ясно — и все вместе дружно и громко они вынесли свой вердикт — она была из тех, из хищных, причем она была очень яркой их представительницей, она могла бы служить яркой иллюстрацией к характеристике этих человеческих особей. Но он лишь послушно взглянул на часы:

— Половина первого — « Константин Варшеронн», — как бы про себя заметила она марку его часов, — вы богатый человек, господин..?. Бог мой, да вы до сих пор не представились, фи, как скверно — Простите, — он, вернее одна его часть и вправду готова была согласиться, что он поступил ужасно скверно, другая же искренне возмутилась:

" Какого черта, голубушка, ты не британская королева… ", но первое "я" оказалось проворнее, — Дмитрий Поляков, русский, как вы уже знаете, предприниматель, он даже изобрази что-то вроде легкого полупоклона, но руки не протянул — первое "я" делать это запретило — Прекрасно, господин Поляков Я — баронесса фон Паллен, но вам пожалуй позволю называть меня Ирэн или Ириною, по-русски, как вам будет угодно Что ж будем считать, теперь мы знакомы и вы можете отвезти меня куда-нибудь пообедать Машина ждет вас, полагаю?